Однако их оценка седированных пациентов как «живых трупов» представляется в высшей степени сомнительной. Авторы утверждают, что в случае глубокой и непрерывной седации социальная жизнь пациента прекращается. Более того, они делают вывод, что «в этом смысле паллиативная седация имеет нечеткую границу с эвтаназией», и что человек, приведенный в состояние седации, как личность фактически уже убит [1]. Во-первых, хотя любой сон может стать последним в вашей жизни, никто не станет утверждать, что спящий человек — это живой труп или неличность, даже тогда, когда кажется, что это последний сон в жизни данного человека. Декарт, в частности, признавал, что сон и сновидения могут быть состояниями, при которых продолжается мыслительная активность. Во-вторых, в отличие от мертвых людей, пациенты в состоянии седации продолжают быть объектами ухода и заботы. В силу этого поддерживаются их отношения с родственниками и лицами, осуществляющими уход. Это указывает на наличие четких различий физического характера между состоянием эвтаназии (после ее осуществления мозговая активность уничтожена) и состоянием паллиативной седации (после ее достижения мозговая активность сохраняется). По этим причинам пациенты в состоянии седации не могут восприниматься как «живые трупы».